Череда неудач в охоте на крокодила требовала безотлагательно себя запить. Крюк и запивал, топя в градусе воспоминания, провалы и самого себя. По последнему пункту, правда, продвинулся недалеко - посуда явно мелковата, но еще не вечер...
Казалось бы, он испробовал все способы добраться до сердца Темного. Распутывал клубки слухов, недомолвок и очевидной лжи, надеясь найти ту единственную нить, что приведет его к цели, но попадалась лишь гнилая пряжа, расползавшаяся под пальцами. Осталось только ворваться в его замок и вонзить крюк прежде, чем его превратят в движущийся факел. В очень недолго движущийся. Некстати вспомнился пожар на корабле, виденный еще во время службы в королевском флоте и охваченный пламенем силуэт. Ему самому тогда посчастливилось выжить, унеся на память о том днем метку на спине. Киллиан сделал хороший глоток из кружки, прогоняя непонятно откуда взявшийся запах дыма и горелого мяса.
Нет, на тот свет ему рано, он поклялся отомстить и готов был отдать за это жизнь. За это, но никак не раньше. Былой энтузиазм сменялся глухой злобой с каждой неудачей, пират цеплялся лишь за непреложное правило общей уязвимости. Даже боги смертны, а на любое действие найдется противодействие.
От выцарапывания крюком на липкой столешнице, густо покрытой калейдоскопом разномастных пятен, фигуристой русалки, хвосту которой позавидовал бы и королевский судак, а груди - сисястая Сара из "Красного Кота", шлюха шлюхой, но с волшебными глазами святой, его оторвало замечание Сми. Джонс поднял на указанную боцманом девку осоловевший хмельной, с изрядной долей безразличия, взгляд. Однако следующие слова помощника заставили присмотреться к гостье внимательнее. Показалось, или повеяло ветром перемен?         
- Почему раньше про ссору молчал? - Киллиан подцепил крюком шейный платок Сми, дернув к себе. Толстяк побледнел не известно чего больше испугавшись, голоса капитана или сверкнувшего в опасной близости крюка, смазанного отравой, что-то забормотал, но мужчина его уже не слушал.
Красивая. Такой бы не застиранное платишко и дырявую шаль носить - рубаху, да поярче, и юбку с корсажем, чтобы видны были тонкие щиколотки в сапожках с подковками. Волосы дикие, подобных не видел даже у цыганок. Тонкие светлые пальчики сжимали мутное стекло. Очень красивая. И абсолютно здесь неуместная.
Киллиан пошкрябал ногтями с темными ободками въевшейся грязи заросший щетиной подбородок.
- Ты идиот, Сми. Она такая же служанка, как я адмирал.
Крюк встал и пошел к незнакомке, почти у самого ее стола комната вдруг встала на дыбы, как палуба во время шторма, ноги подвернулись. От падения капитана уберегли только вовремя подвернувшийся стол и крюк, оставивший она дереве глубокую борозду. На лавку Джонс буквально упал, тут же разразившись пьяным смехом. Схватил кружку с пивом, выплеснул его прямо на пол, обдав брызгами завсегдатаев и рявкнул:
- Моя дама это пойло пить не будет! Вина! Самого лучшего, что есть в этой дыре! И быстро, уши обрежу!
Схватил ручку своей "дамы", внезапно сильно стиснув в ладони готовые вырваться пальчики, ощутимо впечатался в них губами, ощущая под ними мягкую, гладкую кожу. Пристально посмотрел молодой женщине в глаза.
- Я, может быть, и пьян, но повидал немало женщин. И служанок, и господарок. Их глаза, их губы, их руки...
Голос звучал тихо, вкрадчиво и совсем не так пьяно, как полминуты назад. Жесткие пальцы развернули кверху женскую, не знавшую трудовых мозолей, цыпок и прочих радостей грубых обязанностей прислуги ладошку. Резко перехватили за запясте.
- Кто тебя прислал? - сквозь зубы прошипел Крюк. - Он?

Отредактировано Killian Jones (2014-10-27 11:45:00)

- А служанки, если и приходят в таверны, то оттаскивать от кружек благоневерных, а не хлебать
пиво, - отрезал пират.
Если бы она продолжила отпираться, он бы убил ее. Прямо здесь, вспорол бы крюком горло, старые столы видали и не такое, подумаешь, пара лишних разводов. А свидетели-забулдыги за пяток серебряных монет еще и труп бы помогли спрятать. Но женщина умела проигрывать. Даже не проигрывать - уступать ход, зная, что партия в две фигуры не играется. С такими надо быть на чеку: подашь руку - протянешь ноги.
Поняв, что ее раскусили, брюнетка перестала кривить спину, с лица пропало выражение нерешительного доброжелательства. Но обновленной она нравилась ему даже больше, в другом месте и в другое время Киллиан, несмотря на последствия, пожалуй...
- Она, - напоенная вином ярость до поры притихла, но отпускать пойманную пташку он не торопился.
- Вот как?
Крюк склонил голову к плечу, оценивающе глядя на обманщицу, опустил глаза на легшую поверх его кулака ладонь. Пальчики с аккуратными ноготками нежные, прохладные.
- Да ладно? - усмехнулся мужчина то ли ее словам, то ли дернувшейся к вырезу рубашки руке, приподняв бровь. - Сразу к делу, не так ли?
Пальцы, однако, разжал, отзеркалив женщине белозубую улыбку, и откинулся спиной на бревенчатую стену. Красотка явно умела манипулировать людьми, играя на их слабостях. А то, что капитан любит роскошных женщин, ни для кого не секрет. Черт побери, да кто их не любит? А вот то, что  больше роскошных женщин он любит золото, мало кому известно, так что словам о плененной бедняжке не удивился. Человек чести или меркантильный разбойник, если угодно, разумеется должен все бросить и ринуться несчастной на помощь. Да вот какова цена?
- А принца на белом коне рядом не отыскалось, - Джонс состроил скорбную мину, подпустив в голос фальшивого понимания, но играть комедию настроения не было и конец фразы прозвучал сухо и резко. - С чего вы взяли, что мне это интересно?

Отредактировано Killian Jones (2014-10-28 22:15:57)

- Здесь, - пожал плечами Крюк. - Не имею привычки бросать женщин в одиночестве. Разве что под утро.
Заметив на нежной коже наливающиеся синяки от своего рукопожатия, Киллиан почувствовал укол совести. Да, он мог бы быть помягче, но какого хрена? Это она пришла к нему, разыграла этот чертов балаган, пыталась обмануть вместо того, чтобы заключить честную, насколько это возможно, и выгодную для всех сделку. А теперь пытается исправить ситуацию, предлагая ему... что?
- Дорогуша, - сквозь смех прохрипел пират, - твои скромные, хоть и чистые прелести - последнее, что может меня заинтересовать в этот вечер, - мужчина лукавил. Слегка. - Что до власти, то у себя на корабле я даже не царь, я - Господь Бог.
Отсмеявшись, он занялся вином. Светло-розовое нечто даже права не имело им называться. Для внутреннего успокоения понюхав жидкость, он отправил содержимое бокала к пивной луже.
- Эй ты, бздюк, я сказал лучшего! Еще раз подашь что-то подобное, я тебя этими обмылками так напою, что из носа польется, как у бронзового болвана в королевском саду! Не хочешь проснуться на пепелище - шевели жирами, урод, - Джонс вернул свое внимание даме и деланно пожаловался, - Никому нельзя доверь. К нашим баранам. Не спорю, предложи ты мне золото, я бы подумал. Серьезно подумал. Но предлагать мне мою же шкуру... это похоже на анекдот. Мои парни, просты души, очень любят анекдоты, но я, - он цыкнул зубом, - я не оценил. Я в этом плане на медведя похож - все ее делят и делят, мою шкуру, но я, как видишь, живехонек.
Живехонек. Потому что умеет здраво оценивать ситуацию и угрозу, а раз так, что стоит разузнать подробнее, что за пленница томится в королевском замке и кто ее посланница.
- Это для начала. Для продолжения: не вежливо разговаривать с человеком, имя которого вам известно, не назвав своего. Но мы воспитанные люди, а посему... - он наклонил голову выжидающе подняв брови.