Близилось утро. Костер в его лагере потух, ведь в нем больше не было нужды, но часть углей еще тлела. Пэн поворошил их палкой, завороженно наблюдая за этой крошечной частицей Муспельхейма. Их раскаленное золото навевало позабытые воспоминания из кузницы, но не четкие образы, а концентрированные ощущения восторга от близости стихии, очищенные от изматывающей тяжелой работы. Следуя импульсу он резко нагибается и берет горсть углей в голую руку, сжимает и удовлетворенно улыбается, когда от них занимается небольшое пламя. Скидывает их обратно в кострище и поднимает голову, обращая взгляд туда, где постепенно разгоралась заря. Большая часть звезд уже исчезла с небосклона, но самые яркие по-прежнему не сдавали своих позиций. А неплохо было бы слетать на одну из них и доиграть старую партию с Фонарщиком. Совсем неплохо. Питер уже собирался так и сделать, но тут его внимание привлекла необычная точка на горизонте, стремительно разрастающаяся в грозовую тучу, заполняющую собой все небо. Она обрушивается на остров стеной ливня и ураганным ветром, чей оглушающий рев проникает в самые дальние части острова. Безысходная тоска заполняет собою все пространство, Питеру кажется, будто его голова взрывается от боли - и где-то там наверху одна из ярчайших звезд сьеживается и оборачивается черной дырой. Может быть это длилось вечность, может быть несколько мгновений, но буря заканчивается так, словно ее и не было. Шок и недоумение сменяются сперва яростью, затем - любопытством. Погода в Неверлэнде, как и все остальное, подчинены воле Питера, но его море, соединенное с Мировым океаном, иногда приносило отголоски бурь, бушующих в детских душах. Но мало кого хватало даже на скромное облако, не то что дождь. Пэн задумчиво провел по волосам, отряхивая их от воды. Еще эта звезда. Он знал, что это значит, но не представлял себе кем она могла быть в том мире. По крайней мере, это было интересно.

Тень нашла Малифисенту также, как находила других потерянных детей - по отчаянному зову на который не откликались те, кто должны были. По самой своей сути феи были сродни Неверлэнду, а потому никогда не вырастали - в понимании острова. Но с этой феей что-то капитально было не так, хотя бы потому, что никогда раньше Тень не прилетала к феям. Тень навернула круг над Малифисентой и растерянно зависла будто размышляя, что с ней теперь делать.

Ты звала меня? Вопрос не был озвучен - Тень общалась ощущениями и образами, но фея могла ее понять. Тень показывала мир из которого она прибыла - мире беззаботного веселья, приключений и свободы, где нет предательства и лицемерия взрослого мира, где есть удивительный источник, исцеляющий любые раны, где забываются все невзгоды, а летать можно, даже не имея крыльев. Я могу забрать тебя туда - и Тень протягивает руку.